Эта история вряд ли войдет в "Мемуары ебалая", слишком она личная, но я все же хочу ей поделиться.
В ней нет ничего смешного или ироничного, как в привычных вам мемуарах. Это просто кусочек моей жизни... Кому-то он, быть может, покажется поучительным, а кому-то - поможет лучше узнать меня.
Хотите узнать больше?Эта история о том, как самолет, возможно, спас мне жизнь. "Возможно" - потому, что я не могу сказать со всей определенностью: "Если бы не тот случай - я был бы мертв". Может быть все устаканилось бы и само собой, без помощи того "Боинга" 737-500, а может и нет. Но скорее всего если бы не он - я бы сейчас как минимум был совсем другим. И вряд ли этот другой понравился бы вам, да и мне самому.
В этой истории нет спецэффектов, нет катастроф и чудесных спасений. Она, в сущности, обыденна и проста, как и многие чудеса в этой жизни. Вы, ведь, сталкивались с обыденными чудесами? Простыми, каждодневными, как-то: яркая радуга, неожиданно возникающая прямо перед вами или воробей, неожиданно смело садящийся к вам на руку.
В некоторый момент моей жизни у меня все стало плохо. Не вдруг, не неожиданно… Это "плохо" долго подбиралось ко мне, методично уничтожая все, что имело для меня какое-то значение. И вот однажды по осени я понял, что все мои мечты рухнули. Разбились о чугунную задницу реальности. Все, чего я хотел, либо не осуществилось, либо потеряло всякий смысл.
Прахом пошли планы карьерного роста. Натянутыми, словно нервы психопата, стали отношения с коллегами. Пустым как глубокое ущелье стал кошелек и даже отношения с женой, пусть и не дошли до уровня активных боевых действий, но… В общем, плохо стало все или почти все. И в какой-то момент я понял: у меня ничего нет, я никому не нужен и я ничего не достиг. А рядом не было никого, кто имел бы хоть слабый шанс помочь мне выбраться из этого болота.
Пробовал даже пить - не помогало.
К ноябрю я дошел до того, что стал подумывать о самоубийстве. Всерьез так подумывать, потому что, как мне тогда казалось, нити, держащие меня в этом мире стали совсем уж тонкими и невесомыми. От этого шага меня удерживало только одно: мама. Потому что не должно родителям хоронить детей. Но я чувствовал, еще немного и даже этот аргумент меня уже не остановит. Жить не хотелось. Вообще.
И вот в таком состоянии мое руководство отправило меня в Москву, в командировку.
В другое время эта поездка для меня была бы подарком. Я люблю путешествия, люблю новых людей, но пуще всего я люблю самолеты. Любая поездка для меня праздник, если добираться до точки назначения мне нужно на самолете. Я никогда не страдал аэрофобией, наоборот, самым большим счастьем для меня всегда было оторваться от земли. Именно этот момент, момент взлета, я любил больше всего. Гул турбин, дрожь самолета, передающаяся тебе - это что-то потрясающее. Самолет не просто дрожит, он трепещет от предвкушения неба. Он хочет слиться с ним, взобраться повыше и там лечь на поток, насладившись стремительным бегом над облаками.
И я всегда трепетал вместе с самолетом…
Даже в депрессии я был несказанно рад полету. Тучи вокруг меня были густыми и черными, но я отодвинул их одним движением руки. Сегодня я поднимусь в небо, через три дня - поднимусь в небо еще раз, направляясь в Новосибирск. А уж когда приземлюсь - тогда и буду думать, что делать дальше. Если уж умирать, то явно не перед командировкой - лучше побывать напоследок в небе и в Москве, выпить коньяку с хорошими людьми, вернуть обратно и уж тогда проститься с жизнью.
Не могу сказать, что я тогда был на грани. Не могу сказать, что твердо решил: вот вернусь и выберу способ ухода из жизни. Но к грани я подошел тогда очень-очень близко, как никогда до того и, надеюсь, как никогда не подойду после.
Самолет принадлежал "Трансаэро". Старый "Боинг" 737-400, отлетавший Бог знает сколько часов. Хотя нет, я еще не видел самолета, к которому применимо слово "старый". "Зрелый" - вот что можно сказать о том лайнере. В нем не было самоуверенности и стремительности "Аэробусов", детей 80-х годов, стремительно ворвавшихся на рынок авиаперевозок, не было легкости движений более поздних лайнеров вроде 737-800 или, тем более, Dreamliner'a. Это был 737-400, старый добрый король неба, один из самых массовых лайнеров мира.
В отличие от А319 он не стал взлетать с середины полосы, кичась мощью своих двигателей, не стал взмывать свечкой в небо, подражая боевым машинам. Каждое его движение было отточенным до мелочей за годы полетов. Каждый миг полета дышал уверенностью в себе, непоколебимой уверенностью и безопасностью.
Он разбегался не спешно, не вдавливая меня в кресло ускорением, он отрывался от земли плавно, стараясь не тревожить покой пассажиров. Но, как и любой самолет он трепетал от предчувствия полета и на те несколько минут что ушли у самолета на разбег, отрыв и набор высоты я забыл обо всем.
Правда, стоило нам оказаться на эшелоне - даже полет стал обыденностью и все черные мысли снова вернулись ко мне. Все было не так. Тесное кресло, долгий полет (кто не знает, 737-е семейства classic - весьма медленные самолеты, перелет Новосибирск-Москва на них - минут на 30-40 длиннее, чем на любом другом современном лайнере) - все это нервировало меня и добавляло негатива. Дополнительные минут 40 мы кружили над Москвой. Если кому-то повезло прилететь в Домодедово по расписанию - гордитесь, вам очень повезло. В небе над этим хабом всегда очередь, всегда сумасшедший дом. Да и на земле тоже, так что кому повезло вовремя вылететь из Домодедово - тоже гордитесь, это редкость.
В общем, за исключением нескольких минут взлета, полет только добавил мне сумрака в душе. Настолько темно было у меня там, что даже небо, даже облака и встреченный над ними рассвет не пролили в нее ни единого лучика света.
Потом была Москва. Работа. Обучение. Поездки по столице с ее бесконечными пробками. Серость и слякоть. В Новосибирске уже наступила зима, а из Москвы все никак не желала уходить осень. Время от времени накрапывал мелкий, противный дождик, я постоянно хотел спать и за три пребывания в столице устал так, что уже трижды пожалел что мне вообще выпала эта командировка.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что вообще-то там было и много интересного и полезного. Как по работе, так и просто в жизни. Меня многому научили, многое показали. Я впервые забрался во внутренности ЦПМ (цифровой печатной машины), посмотрел на работу финишеров, узнал много тонкостей, с которыми в Новосибирске просто нигде бы не столкнулся, ибо не было у нас в городе на тот момент таких машин. В общем, все это помогло мне подняться на ступеньку выше в профессиональном плане.
Последние пол дня в столице я провел в обществе замечательной девушки, с которой до того момента несколько лет переписывался. Несколько часов мы просто сидели в кафе и просто говорили, говорили и говорили… И это было прекрасно.
Но перспектива возвращения домой, к моей унылой, облезлой жизни, в которой нет ничего приносящего радость, маячила передо мной, не давая расслабиться ни на секунду. Я знал, что я вернусь и все будет по-прежнему. И даже на судьбу не посетуешь, ибо во всех моих проблемах виноват был я и только я. И способа направить жизнь в нужное русло я не видел.
Но вот пришло время улетать.
Снова "Трансаэро", но теперь уже "Боинг" 737-500. То же крыло, но фюзеляж значительно короче. Значительно меньше вместимость… В Домодедово как всегда сумасшедший дом, нас пол часа маринуют в отостойнике, потом еще лишних пол часа - в самолете, ибо вылет как всегда не дают. Очередь…
За окном - серость. Осень. Мелкий и противный дождь. Небо черно от туч. Солнца не видно, хотя оно еще не село - где-то на западе оно должно бы, по идее, сиять, но… Мир словно решил лишний раз напомнить мне о том, как сера и тускла моя жизнь.
Взлетаем. Не радует уже даже миг отрыва. Мужик рядом со ной протащил на борт перцовку и делится ей с соседом. Предлагает и мне, но я отказываюсь - мне плохо. Не только морально, но и физически - я слишком мало спал за эти три дня и чувствую, что еще немного и я отключусь. Мысли только об одном: скорей бы домой. В кровать.
Я не могу спать в самолете. Кресла неудобные, вокруг - голоса, шум двигателей. В довершение всех моих бед - летим через турбулентность. Болтает. Не сказать, что сильно - мне доводилось летать через такую тряску, что сидевшие через проход от меня девушки обнимались, прощались и молились. Но все равно неприятно… Уставшего меня мутит и подташнивает.
За окном - мрак. Москва не подмигивает мне на прощанье огнями, ее просто мгновенно поглощают тучи. Я с трудом могу различить даже крыло, вижу только огни на нем…
Летим через мглу и серость, совсем как я, последние несколько месяцев.
Бортпроводницы разносят еду. Без аппетита поглощаю ее. Голова пуста и гудит как барабан. Усталость такая, что не хочется вообще ничего.
За окном - мрак. Туда не хочется даже смотреть.
Летим…
Спустя час или около того после вылета, в самолете гасят свет. Мужики рядом со мной раздавили заветную перцовку и теперь негромко посапывают. Я пытаюсь уснуть, но не могу… Слишком я домашний, слишком привык к мягкой кровати, к подушке… Сидя в кресле мне не спится. Уже и полет не приносит радости…
Я окончательно понимаю, какая я бездарность и бессмысленность.
Просто так, не надеясь ничего увидеть, я поворачиваю голову к иллюминатору и вижу… Вижу огни! Яркие огоньки внизу, зеленый огонь на крыле. Подо мной проплывает мир! Целый мир, который, похоже, вижу сейчас я один, потому что весь салон или спит или читает газеты.
Мы вышли из зоны турбулентности, проскочили тяжелые облака и сейчас летим сквозь ясную ночь. Черную, но не мрачную. И я уверен, что где-то внизу сейчас кто-то смотрит на яркие звезды и любуется луной, а кто-то провожает взглядом два огонька - красный и зеленый, неспешно пролетающие над его городом. Красный - всегда слева, зеленый - всегда справа - у любого лайнера.
Подо мной проплывает целый мир! В черноте ночи островками сияют огни каких-то городов, городков, городишек и поселков. Выстраиваются в путаные узоры и расползаются лентами дорог. И это так красиво, что я впервые за последние несколько дней улыбаюсь. Улыбаюсь просто так, потому что мне, вдруг, становится хорошо.
А самолет продолжает свой путь через темноту. Ему все равно, что думают его пассажиры. Ему все равно, кто завтра умрет, а кто останется жив. Он просто летит и упивается полетом - я чувствую это по той легкой дрожи, которая пробегает по его пятидесятитонному телу. Он просто делает то, что любит и умеет. И делает это от души и с удовольствием, даже когда летит через мрак, серость и турбулентность.
Подо мной проплывал целый мир, а самолет легонько покачивал крылом, баюкая меня, даря ощущение покоя и защищенности, словно говоря: "Ты - в 11 километрах от поверхности земли. Вне моего чрева практически нет воздуха и температура такая, что ты замерзнешь насмерть через несколько секунд! Но пока ты со мной - ты в безопасности, в тепле и уюте. Спи, или наслаждайся полетом…"
Огни под нами проплывали слишком медленно, а мои глаза слишком устали, чтобы долго держать их открытыми. И я подумал: "Закрою-ка я их на пять минут… Просто посижу с закрытыми глазами минут пять, а потом снова выгляну в иллюминатор. Пейзаж под нами как раз успеет смениться…"
Я чувствовал себя кошкой, улегшейся у камина, настолько мне, вдруг, стало спокойно и хорошо. Что бы не ждало меня там, впереди, сейчас у меня все в порядке. Сейчас я в небе, а самолет баюкает меня, практически как мама в детстве, держа на руках. А через пять минут я открою глаза и снова посмотрю вниз, на эти огни… Через пять минут… Через пять минут!
И тут мне в глаза ударил свет, а громкий голос произнес "ПРИВЕДИТЕ СПИНКИ КРЕСЕЛ В ВЕРТИКАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ БЕЗОПАСНОСТИ, ПРИСТУПАЕМ К СНИЖЕНИЮ!"
В первые секунды я вообще не понял, что происходит. Какое снижение? Куда? Зачем? Какая-то нештатная ситуация и мы совершаем экстренную посадку? Чего так орать-то, я же только на минутку глаза закрыл! И зачем вообще свет включили?
Я выглянул в иллюминатор и увидел сияющую огнями Большевичку и плавно перетекающий в нее Красный Проспект. Мы снижались. Мы шли над Обью, заходя на посадку в Новосибирске.
Мои пять минут оказались двумя с небольшим часами… Мы прилетели.
Самолет сел также, как и взлетал. Неспешно, аккуратно, без шума и тряски. Крылатый исполин коснулся полосы настолько мягко, что я понял что мы сели лишь когда изменился гул турбин и меня бросило вперед - самолет включил реверс.
Собственно, вот и вся история.
Я не знаю, что изменилось во мне там, на эшелоне. Не могу сказать, что я вдруг осознал что-то важное или резко изменил свое мнение о жизни, что в меня влились новые силы для борьбы и я взял и отказался от мысли о самоубийстве. Я не отказался. Мысль эта просто сама собой покинула мою голову.
И как-то незаметно все устроилось само собой. Через неделю в моей семье уже снова царил мир и порядок. Через два месяца аукнулись результаты поездки и существенно пошли в гору доходы, устаканились отношения с коллегами… Не то, чтобы улучшились, но… Я вспомнил о самолете. О том, что ему все равно, кто летит в его чреве - хорошие люди, или плохие. Он просто делает то, что любит делать - летит. А я люблю свою работу и не так уж важно, кто находится рядом со мной. Я ж, в конце концов, не червонец, чтобы всем нравится.
Кто знает, может быть все устроилось бы само по себе. Может быть, все было бы также, даже если бы не так командировка и тот "Боинг" 737-500. Но почему-то я уверен, этот полет спас мне жизнь. Или, по крайней мере, здорово ее изменил!
В ней нет ничего смешного или ироничного, как в привычных вам мемуарах. Это просто кусочек моей жизни... Кому-то он, быть может, покажется поучительным, а кому-то - поможет лучше узнать меня.
Хотите узнать больше?Эта история о том, как самолет, возможно, спас мне жизнь. "Возможно" - потому, что я не могу сказать со всей определенностью: "Если бы не тот случай - я был бы мертв". Может быть все устаканилось бы и само собой, без помощи того "Боинга" 737-500, а может и нет. Но скорее всего если бы не он - я бы сейчас как минимум был совсем другим. И вряд ли этот другой понравился бы вам, да и мне самому.
В этой истории нет спецэффектов, нет катастроф и чудесных спасений. Она, в сущности, обыденна и проста, как и многие чудеса в этой жизни. Вы, ведь, сталкивались с обыденными чудесами? Простыми, каждодневными, как-то: яркая радуга, неожиданно возникающая прямо перед вами или воробей, неожиданно смело садящийся к вам на руку.
В некоторый момент моей жизни у меня все стало плохо. Не вдруг, не неожиданно… Это "плохо" долго подбиралось ко мне, методично уничтожая все, что имело для меня какое-то значение. И вот однажды по осени я понял, что все мои мечты рухнули. Разбились о чугунную задницу реальности. Все, чего я хотел, либо не осуществилось, либо потеряло всякий смысл.
Прахом пошли планы карьерного роста. Натянутыми, словно нервы психопата, стали отношения с коллегами. Пустым как глубокое ущелье стал кошелек и даже отношения с женой, пусть и не дошли до уровня активных боевых действий, но… В общем, плохо стало все или почти все. И в какой-то момент я понял: у меня ничего нет, я никому не нужен и я ничего не достиг. А рядом не было никого, кто имел бы хоть слабый шанс помочь мне выбраться из этого болота.
Пробовал даже пить - не помогало.
К ноябрю я дошел до того, что стал подумывать о самоубийстве. Всерьез так подумывать, потому что, как мне тогда казалось, нити, держащие меня в этом мире стали совсем уж тонкими и невесомыми. От этого шага меня удерживало только одно: мама. Потому что не должно родителям хоронить детей. Но я чувствовал, еще немного и даже этот аргумент меня уже не остановит. Жить не хотелось. Вообще.
И вот в таком состоянии мое руководство отправило меня в Москву, в командировку.
В другое время эта поездка для меня была бы подарком. Я люблю путешествия, люблю новых людей, но пуще всего я люблю самолеты. Любая поездка для меня праздник, если добираться до точки назначения мне нужно на самолете. Я никогда не страдал аэрофобией, наоборот, самым большим счастьем для меня всегда было оторваться от земли. Именно этот момент, момент взлета, я любил больше всего. Гул турбин, дрожь самолета, передающаяся тебе - это что-то потрясающее. Самолет не просто дрожит, он трепещет от предвкушения неба. Он хочет слиться с ним, взобраться повыше и там лечь на поток, насладившись стремительным бегом над облаками.
И я всегда трепетал вместе с самолетом…
Даже в депрессии я был несказанно рад полету. Тучи вокруг меня были густыми и черными, но я отодвинул их одним движением руки. Сегодня я поднимусь в небо, через три дня - поднимусь в небо еще раз, направляясь в Новосибирск. А уж когда приземлюсь - тогда и буду думать, что делать дальше. Если уж умирать, то явно не перед командировкой - лучше побывать напоследок в небе и в Москве, выпить коньяку с хорошими людьми, вернуть обратно и уж тогда проститься с жизнью.
Не могу сказать, что я тогда был на грани. Не могу сказать, что твердо решил: вот вернусь и выберу способ ухода из жизни. Но к грани я подошел тогда очень-очень близко, как никогда до того и, надеюсь, как никогда не подойду после.
Самолет принадлежал "Трансаэро". Старый "Боинг" 737-400, отлетавший Бог знает сколько часов. Хотя нет, я еще не видел самолета, к которому применимо слово "старый". "Зрелый" - вот что можно сказать о том лайнере. В нем не было самоуверенности и стремительности "Аэробусов", детей 80-х годов, стремительно ворвавшихся на рынок авиаперевозок, не было легкости движений более поздних лайнеров вроде 737-800 или, тем более, Dreamliner'a. Это был 737-400, старый добрый король неба, один из самых массовых лайнеров мира.
В отличие от А319 он не стал взлетать с середины полосы, кичась мощью своих двигателей, не стал взмывать свечкой в небо, подражая боевым машинам. Каждое его движение было отточенным до мелочей за годы полетов. Каждый миг полета дышал уверенностью в себе, непоколебимой уверенностью и безопасностью.
Он разбегался не спешно, не вдавливая меня в кресло ускорением, он отрывался от земли плавно, стараясь не тревожить покой пассажиров. Но, как и любой самолет он трепетал от предчувствия полета и на те несколько минут что ушли у самолета на разбег, отрыв и набор высоты я забыл обо всем.
Правда, стоило нам оказаться на эшелоне - даже полет стал обыденностью и все черные мысли снова вернулись ко мне. Все было не так. Тесное кресло, долгий полет (кто не знает, 737-е семейства classic - весьма медленные самолеты, перелет Новосибирск-Москва на них - минут на 30-40 длиннее, чем на любом другом современном лайнере) - все это нервировало меня и добавляло негатива. Дополнительные минут 40 мы кружили над Москвой. Если кому-то повезло прилететь в Домодедово по расписанию - гордитесь, вам очень повезло. В небе над этим хабом всегда очередь, всегда сумасшедший дом. Да и на земле тоже, так что кому повезло вовремя вылететь из Домодедово - тоже гордитесь, это редкость.
В общем, за исключением нескольких минут взлета, полет только добавил мне сумрака в душе. Настолько темно было у меня там, что даже небо, даже облака и встреченный над ними рассвет не пролили в нее ни единого лучика света.
Потом была Москва. Работа. Обучение. Поездки по столице с ее бесконечными пробками. Серость и слякоть. В Новосибирске уже наступила зима, а из Москвы все никак не желала уходить осень. Время от времени накрапывал мелкий, противный дождик, я постоянно хотел спать и за три пребывания в столице устал так, что уже трижды пожалел что мне вообще выпала эта командировка.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что вообще-то там было и много интересного и полезного. Как по работе, так и просто в жизни. Меня многому научили, многое показали. Я впервые забрался во внутренности ЦПМ (цифровой печатной машины), посмотрел на работу финишеров, узнал много тонкостей, с которыми в Новосибирске просто нигде бы не столкнулся, ибо не было у нас в городе на тот момент таких машин. В общем, все это помогло мне подняться на ступеньку выше в профессиональном плане.
Последние пол дня в столице я провел в обществе замечательной девушки, с которой до того момента несколько лет переписывался. Несколько часов мы просто сидели в кафе и просто говорили, говорили и говорили… И это было прекрасно.
Но перспектива возвращения домой, к моей унылой, облезлой жизни, в которой нет ничего приносящего радость, маячила передо мной, не давая расслабиться ни на секунду. Я знал, что я вернусь и все будет по-прежнему. И даже на судьбу не посетуешь, ибо во всех моих проблемах виноват был я и только я. И способа направить жизнь в нужное русло я не видел.
Но вот пришло время улетать.
Снова "Трансаэро", но теперь уже "Боинг" 737-500. То же крыло, но фюзеляж значительно короче. Значительно меньше вместимость… В Домодедово как всегда сумасшедший дом, нас пол часа маринуют в отостойнике, потом еще лишних пол часа - в самолете, ибо вылет как всегда не дают. Очередь…
За окном - серость. Осень. Мелкий и противный дождь. Небо черно от туч. Солнца не видно, хотя оно еще не село - где-то на западе оно должно бы, по идее, сиять, но… Мир словно решил лишний раз напомнить мне о том, как сера и тускла моя жизнь.
Взлетаем. Не радует уже даже миг отрыва. Мужик рядом со ной протащил на борт перцовку и делится ей с соседом. Предлагает и мне, но я отказываюсь - мне плохо. Не только морально, но и физически - я слишком мало спал за эти три дня и чувствую, что еще немного и я отключусь. Мысли только об одном: скорей бы домой. В кровать.
Я не могу спать в самолете. Кресла неудобные, вокруг - голоса, шум двигателей. В довершение всех моих бед - летим через турбулентность. Болтает. Не сказать, что сильно - мне доводилось летать через такую тряску, что сидевшие через проход от меня девушки обнимались, прощались и молились. Но все равно неприятно… Уставшего меня мутит и подташнивает.
За окном - мрак. Москва не подмигивает мне на прощанье огнями, ее просто мгновенно поглощают тучи. Я с трудом могу различить даже крыло, вижу только огни на нем…
Летим через мглу и серость, совсем как я, последние несколько месяцев.
Бортпроводницы разносят еду. Без аппетита поглощаю ее. Голова пуста и гудит как барабан. Усталость такая, что не хочется вообще ничего.
За окном - мрак. Туда не хочется даже смотреть.
Летим…
Спустя час или около того после вылета, в самолете гасят свет. Мужики рядом со мной раздавили заветную перцовку и теперь негромко посапывают. Я пытаюсь уснуть, но не могу… Слишком я домашний, слишком привык к мягкой кровати, к подушке… Сидя в кресле мне не спится. Уже и полет не приносит радости…
Я окончательно понимаю, какая я бездарность и бессмысленность.
Просто так, не надеясь ничего увидеть, я поворачиваю голову к иллюминатору и вижу… Вижу огни! Яркие огоньки внизу, зеленый огонь на крыле. Подо мной проплывает мир! Целый мир, который, похоже, вижу сейчас я один, потому что весь салон или спит или читает газеты.
Мы вышли из зоны турбулентности, проскочили тяжелые облака и сейчас летим сквозь ясную ночь. Черную, но не мрачную. И я уверен, что где-то внизу сейчас кто-то смотрит на яркие звезды и любуется луной, а кто-то провожает взглядом два огонька - красный и зеленый, неспешно пролетающие над его городом. Красный - всегда слева, зеленый - всегда справа - у любого лайнера.
Подо мной проплывает целый мир! В черноте ночи островками сияют огни каких-то городов, городков, городишек и поселков. Выстраиваются в путаные узоры и расползаются лентами дорог. И это так красиво, что я впервые за последние несколько дней улыбаюсь. Улыбаюсь просто так, потому что мне, вдруг, становится хорошо.
А самолет продолжает свой путь через темноту. Ему все равно, что думают его пассажиры. Ему все равно, кто завтра умрет, а кто останется жив. Он просто летит и упивается полетом - я чувствую это по той легкой дрожи, которая пробегает по его пятидесятитонному телу. Он просто делает то, что любит и умеет. И делает это от души и с удовольствием, даже когда летит через мрак, серость и турбулентность.
Подо мной проплывал целый мир, а самолет легонько покачивал крылом, баюкая меня, даря ощущение покоя и защищенности, словно говоря: "Ты - в 11 километрах от поверхности земли. Вне моего чрева практически нет воздуха и температура такая, что ты замерзнешь насмерть через несколько секунд! Но пока ты со мной - ты в безопасности, в тепле и уюте. Спи, или наслаждайся полетом…"
Огни под нами проплывали слишком медленно, а мои глаза слишком устали, чтобы долго держать их открытыми. И я подумал: "Закрою-ка я их на пять минут… Просто посижу с закрытыми глазами минут пять, а потом снова выгляну в иллюминатор. Пейзаж под нами как раз успеет смениться…"
Я чувствовал себя кошкой, улегшейся у камина, настолько мне, вдруг, стало спокойно и хорошо. Что бы не ждало меня там, впереди, сейчас у меня все в порядке. Сейчас я в небе, а самолет баюкает меня, практически как мама в детстве, держа на руках. А через пять минут я открою глаза и снова посмотрю вниз, на эти огни… Через пять минут… Через пять минут!
И тут мне в глаза ударил свет, а громкий голос произнес "ПРИВЕДИТЕ СПИНКИ КРЕСЕЛ В ВЕРТИКАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ БЕЗОПАСНОСТИ, ПРИСТУПАЕМ К СНИЖЕНИЮ!"
В первые секунды я вообще не понял, что происходит. Какое снижение? Куда? Зачем? Какая-то нештатная ситуация и мы совершаем экстренную посадку? Чего так орать-то, я же только на минутку глаза закрыл! И зачем вообще свет включили?
Я выглянул в иллюминатор и увидел сияющую огнями Большевичку и плавно перетекающий в нее Красный Проспект. Мы снижались. Мы шли над Обью, заходя на посадку в Новосибирске.
Мои пять минут оказались двумя с небольшим часами… Мы прилетели.
Самолет сел также, как и взлетал. Неспешно, аккуратно, без шума и тряски. Крылатый исполин коснулся полосы настолько мягко, что я понял что мы сели лишь когда изменился гул турбин и меня бросило вперед - самолет включил реверс.
Собственно, вот и вся история.
Я не знаю, что изменилось во мне там, на эшелоне. Не могу сказать, что я вдруг осознал что-то важное или резко изменил свое мнение о жизни, что в меня влились новые силы для борьбы и я взял и отказался от мысли о самоубийстве. Я не отказался. Мысль эта просто сама собой покинула мою голову.
И как-то незаметно все устроилось само собой. Через неделю в моей семье уже снова царил мир и порядок. Через два месяца аукнулись результаты поездки и существенно пошли в гору доходы, устаканились отношения с коллегами… Не то, чтобы улучшились, но… Я вспомнил о самолете. О том, что ему все равно, кто летит в его чреве - хорошие люди, или плохие. Он просто делает то, что любит делать - летит. А я люблю свою работу и не так уж важно, кто находится рядом со мной. Я ж, в конце концов, не червонец, чтобы всем нравится.
Кто знает, может быть все устроилось бы само по себе. Может быть, все было бы также, даже если бы не так командировка и тот "Боинг" 737-500. Но почему-то я уверен, этот полет спас мне жизнь. Или, по крайней мере, здорово ее изменил!
@темы: Размышления о важном
-
-
04.02.2013 в 09:15Есть что-то в этой истории очень близкое, может оттого что мне тоже самолет подарил жизнь.
-
-
04.02.2013 в 16:21И ничто меня там, над облаками, не достанет! Ну, кроме зенитной ракеты, конечно...
-
-
04.02.2013 в 18:13PS - я бы не сказала, что вы далеко ушли от юности.
-
-
04.02.2013 в 18:55не ощущаю я себя уже безбашенным юнцом и веселым студентом. Остепенился.