Я не стану называть его имени. Главный герои этой истории может быть Васей или Сашей, Толей или Эдуардом, а может быть Димой. Имя не важно. Важны жопа, лестница и халява.
Это как "Переезд, люк и портрет" у Дюма. Только жопа, лестница и халява.
Главного персонажа, или, как его чаще называли, кадра этой истории, назовем Димой. Но Димой его называли довольно редко, чаще, промеж себя, его звали Димой-Навернись-С-Лестницы. Это как Время-Не-Ждет у Джека Лондона, только Дима-Навернись-С-Лестницы.
Я познакомился с Димой в литературном клубе. Дима ничего не писал, но любил слушать, и вставлять ремарку. Хотя кто такой Ремарк он, кажется, не знал. С первого взгляда он показался мне человеком не от мира сего. Со второго взгляда я понял, что он скорее от мира того.
У Димы не было чувства юмора. Совсем. Впрочем, у него вообще были проблемы с образным мышлением. Точнее не так: у Димы вообще не было проблем. Проблемы были у других, когда Дима начинал высказывать свои мысли. Это как когда ты умер: тяжко только близким, а вовсе не тебе.
Хотите узнать больше?
Однажды на встрече клуба я читал "Психотронику" Дивова. Забавное произведение об ООО "Психотроника", оказывающем услуги по психотронному (не путать с психотропным) воздействию на людей. Дослушав рассказ про лежачего полицейского ("Лежачий Полицейский от ООО «Психотроника». ОН ЛЕЖИТ, КАК СКАЛА! Вооружен и отвратителен!") Дима подумал немного, а потом спросил:
- А психотроника – это что? Наука такая?
- Да, наука. Новое направление! – не моргнув глазом, принялся рассказывать я, - В НГУ недавно факультет психотроники открыли. Профессор Дивов там деканствует!
Но мне, естественно, запретили смеяться над больными людьми и Диме попытались все объяснить. Не смогли.
Дима весьма неплохо зарабатывал, и можно было сказать, что Дима умен. Уверен, если дать Диме пройти тест Айзенка, он показал бы как минимум 130 баллов, а может и больше. Вот только димин социальный IQ стремился к нулю.
А еще Дима был хитрожоп. Любимой диминой темой было: "Как я пожрал на халяву!" Он не пропускал ни одной дегустации, знал все места в городе, где так или иначе можно было перекусить, и радостно делился со всеми этой информацией. Даже, я бы сказал, хвастался.
- А вот вчера я пожрал там-то! А сегодня завтракал вот тут вот…
Я подозреваю, что одной из причин его визитов в литературный клуб, была возможность пожрать там на халяву. Ну и что, что это всего лишь печеньки с чаем! Зато на халяву!
Еще Дима очень любил женщин. Надо ли говорить, что женщины Диму не любили? Женщины от него бегали! А Дима бегал за женщинами!
Больше всего на свете Дима любил женщин обнимать… Даже больше, чем пожрать на халяву. Надо ли говорить, что женщины совершенно не любили, когда Дима их обнимал? А где можно пообнимать женщин на халяву, Дима тоже знал. В клубе исторических танцев. Руководительница клуба лезла на стенку, когда Дима приходил к ней на занятия, но сделать ничего не могла. Клуб квартировался в стенах все той же библиотеки, а библиотека открыта для всех. Даже для тех, кто туда ходит пожрать и пообнимать женщин.
Но история не об этом. История о лестнице, благодаря которой Дима обрел свое прозвище.
Встречи литературного клуба проходили в библиотеке. Верный своему обещанию не называть имен, я не скажу и название этой библиотеки, что расположена примерно напротив кинотеатра имени Маяковского.
Как и у большинства заведений в этом городе, у библиотеки было крыльцо. Как и подобает крыльцу, у этого крыльца были ступеньки. И как и многие ступеньки в России, особенно ведущие к муниципальным учреждениям, эти ступеньки были изрядно покоцаны. Со стороны могло даже показаться, что их грызли… То ли голодные студенты, искавшие в библиотеке не только знаний, но и еды, то ли маленькие зеленые ступенькоеды… То ли сам Дима, решивший, что на халяву и ступеньки сладкие. Не знаю, да и никто не знает.
Важно другое: однажды, возвращаясь то ли со встречи литературного клуба, то ли с танцев, Дима слишком задумался о еде или женщинах, забыл о степени поглоданности ступенек, и навернулся с лестницы. Ничего не сломал, но ушибся основательно.
Вот скажите мне, кто из вас ни разу не падал с лестницы? Я вот падал. Кстати, с той самой, совсем недавно. С тех пор я с чистой совестью говорю, что в литературном клубе меня, широко известного в узких кругах писателя, спустили с лестницы. Как сейчас помню: в ней пять ступенек. Две я сосчитал пятками, выкрикнув боевой клич: "Гребаный гололед!", а еще три – жопой. Крича что-то по-детски трогательное и озорное.
- Мама! Мама! Папа с лестницы упал!
- Что он сказал?
- Маты опустить?
- Конечно.
- Молча упал.
В общем, Дима упал с лестницы. Что сделали бы вы в этой ситуации? Отряхнулись бы и пошли домой, верно? А вот Дима - отряхнулся, и пошел в травмпункт, фиксировать повреждения. А со справкой из травмпункта Дима пошел то ли в прокуратуру, то ли в суд. Требовать от библиотеки устранения неисправности лестницы и компенсации за нанесенные ему травмы.
Все это я знаю от сотрудников библиотеки. Дальнейшие разборки происходили уже на высоких уровнях, с руководством, поэтому я не знаю, суд был, или визит прокуратуры. Не знаю я и получил ли Дима свою компенсацию. Но лестница из-за него несколько месяцев простояла, обвязанная красными ленточками, из-за чего всем посетителям библиотеки приходилось делать крюк, и подниматься по другой, которую еще никто не успел погрызть.
Так за Димой закрепилось прозвище, а в литературном клубе появилась традиция начинать вечер с молитвы.
"Господи, пронеси Диму
Библиотеки мимо.
Аминь"